Глава 4. Ржевский. Смоленщина. 1812

       In vino veritas
I

Наполеон засел в Смоленске,
Дороги подсушил мороз…
Безмолвны рощи, перелески,
И редок вражеский обоз.
Лишь «Жизни – верррь!» – пищат синицы.
Поручик Ржевский с Храповицким
Ведут по тракту свой отряд –
Гусары и казаки в ряд.
А авангард – разъезд казачий –
Ведёт разведку вдоль пути,
Чтоб смело мог отряд идти,
Ведь на войне нельзя иначе:
Ты без разведки – слеп и глух,
И без пикетов – как без рук.

II

– Поручик, вам в верхах нередко
Быть приходилось, вижу я.
А как военная разведка
Себя во Франции вела?
Что знала про Наполеона?
И был ли кто-нибудь у трона
Подкуплен русской стороной?
Или из наших был герой?
– Ах, Храповицкий, право слово,
Я всё не волен говорить.
Но… антр ну! – уж так и быть.
Немало знаю я тако-о-ого…
Министр Т. , известный нам,
Изрядно положил в карман.

III

Зато мы прямо из столицы
Имели сведенья всегда –
Разведке внешней есть гордиться
Чем в предвоенные года.
Да к нам такие документы
Шли от французского агента!
О них лишь император знал –
Единственный, де, экземпляр…
Но тут сгущаться стали тучи,
Пришлось поторопить отъезд
Для атташе из этих мест.
Всё было б ладно, коль не случай:
Агента сдуру засветили,
И он погиб на гильотине.

IV

Мы знали всё: и про банкноты,
Про план сраженья у границ…
Наполеоном, как по нотам,
Расписан был военный блиц.
Багратиона и Барклая
Бить врозь у Немана, играя,
Потом Чичагова отсечь
И на столицы приналечь.
Принудить Александра к сдаче,
Совместно Англию душить,
Захват Европы завершить…
Но получилось всё иначе.
Ну, остальное знаешь сам.
Гляди! Разведка скачет к нам!

V

– Вашбродь! Обоз французский близко,
Но с ним конвой под сто штыков.
– Да… В поле их не взять без риска.
Ну, Ржевский, план у нас каков?
– Что ж, Храповицкий, я не скрою:
План есть! Отряд, портянки к бою!
Рвём каждую на пять частей,
На ленты, быстро, без затей…
Хорунжий, пики дать гусарам!
На пиках ленты – вот наш план.
Вы польских видели улан?
На их манер перед ударом,
Пустив гусар перед собой,
Мы подойдем – и с ходу в бой!

VI

Они в полях не ждут набегов,
Засад здесь нет, расклад иной –
Выходит, ружья на телегах,
Хотя должны быть за спиной.
Майор, ответь мне по порядку:
От кивера конфедератку
Шагов на тридцать отличишь?
Пожалуй, да. А дальше? Шиш!
На пистолетный выстрел, значит,
Вполне сумеем подойти.
Дай Бог нам доброго пути
И каплю воинской удачи!
Ну, что же, братцы, не зевай!
А ты, Иванов – запевай!

VII

Партизанская песня

Всё прекрасно, если саблю
Наточить успел вчера,
Если ты не пил ни капли
Поздней ночью у костра;
Всё прекрасно, коль открыто
Ты идёшь на смертный бой,
Всё прекрасно, коль убиты
Не окажемся с тобой.

Пусть копыта звонкой дробью
Выбивают нам мотив,
Пусть заря, сияя кровью,
Нам сраженье осветит!
Всё прекрасно, если руки
Будут верными в бою,
Всё прекрасно, если в рубке
Ты докажешь честь свою.

Всё прекрасно, если ветер
Развевает хвост коня,
Не забудут коль на свете
Про тебя и про меня;
Если ты упрям и весел,
Всё прекрасно, ты поверь!
Мы споём немало песен,
Если выживем теперь!

VIII

Вот, наконец, они – французы!
Уже четыреста шагов.
Телеги едут с тяжким грузом,
И враг к сраженью не готов.
– Иванов, запевай обманку!
Не разберутся спозаранку…

«Расшумелись плакучие ивы,
Над страною гремела гроза.
Мы коней собирали ретивых
И глядели подругам в глаза…
Ждало нас Бородинское поле,
Пули посвист и злая картечь.
Можем лечь на родимом приволье,
Но Россию должны мы сберечь.
Вставай, подымайся, рабочий народ!
Иди в партизаны, крестьянин!
Мы ворогу Русь не оставим!
Вперёд, вперёд, вперёд, вперёд, вперёд!»

IX

Вот слышно, как скрипят телеги,
И можно лица разглядеть:
Тот спит в объятьях сладкой неги,
А тот пытается сидеть.
Вот подошли шагов на тридцать.
Улыбки светятся на лицах,
Руками машут: «Вив ля Франс!»
– Ну, жди, хранцуз, ужо мы вас!
– А не сдадутся – на котлеты!
– Марш-марш! – поручик шлёт вперёд
Гусарский свой бывалый взвод,
И рвёт из ольстер пистолеты.
А вдоль колонны – слева, справа –
В охват летит казаков лава.

IX

– Вашбродь, поймали офицера!
Весь в сбруе, словно жеребец.
– Не адъютант ли, для примера?
Ну, коли так, то молодец!
Тащи сюда его с вещами!
Небось, распорядились сами
Его бумагами? Собрать
И мне немедля передать!
Приказы там и донесенья
Попасться могут. Знать должны
Всё о французах – нам важны
Пути и планы отступленья.
Им здесь не перезимовать –
Ведь провианта негде взять.

Х

Всё, что нашли у адъютанта?
В бумагах этих малый прок.
Поручик, допросите франта!
Он что-то знает, видит Бог!
Да, вот бумаги генерала…
И, хоть нашли мы их немало,
Я понял только – Жомини
Вчера подписаны они.
Но о маршрутах там – ни шагу…
Так что лопочет адъютант?
– Он славный парень, но педант:
Толкует – я давал присягу,
Ей буду верен, говорит…
Да он нам головы дурит!

XI

– Ну, что ж… Присяга – это свято,
Но знает этот прохиндей,
Куда отступят супостаты.
Ведь знает, вижу! Ей же ей!
– Раз, Храповицкий, так сложилось –
Оставлю вас на Божью милость,
Отправлюсь с пленным я в отряд.
Давыдов, верно, будет рад.
А чтоб капризная удача
Мне свой не показала тыл,
Чтоб жив-здоров наш пленник был –
Возьму с собой пикет казачий.
Ты не скучай без нас, майор!...
Аллён, мажор! Плю вит, мажор!

XII

– Пардон, месьё, играть в молчанку
У нас не принято сейчас!
А ну, тащи, хорунжий, склянку…
Да, кружка будет в самый раз!
– Что ж, пей, мусью, коль жить ты хочешь,
Не то – гляди, сейчас схлопочешь!
Да не страшись – тебе дано
Всего лишь белое вино.
Ну ладно, хоть до половины…
Возьми огурчик, закуси!
– Месьё, соленья на Руси
Как закусь добрая, ценимы.
Я повторяю свой вопрос:
Куда направился обоз?...

XIII


– Меня? Денис, Денис Давыдов.
А вас? Мерси... А должность, часть?
Нам дислокацию не выдав,
Вы, капитан, хоть пейте всласть!
Ах, тут большого нет секрета?
Что ж, я надеялся на это.
Нет, капитан, я не спешу…
Да-да, конечно, запишу!
Мной ваши сведенья ценимы.
На брудершафт? Ну, ради вас…
И продолжайте свой рассказ,
Детали нам необходимы!
Нет-нет, не надо про подружку…
Ну вот, месьё, разбили кружку!

XIV

– Узнали мы сейчас немало.
Ну, Ржевский, в штаб лети теперь,
Чтоб нам ничто не помешало
И в драке избежать потерь,
И перекрыть врагу дороги,
Когда полезет из берлоги.
Его нам ведомы пути –
Ни отойти, ни обойти!
Он от Москвы идет в блокаде –
Его теснят со всех сторон,
И терпит он от нас урон
На флангах, спереди и сзади.
Вот и теперь его отход
Мы перекроем наперёд.

XV

Поручик к штабу с донесеньем
Спешит, припоминая полк.
Немало дней прошло осенних,
На нивах шум работ умолк.
Что ж, он с Давыдова отрядом
Немало верст отмерил рядом,
И в сшибках славных ведал толк…
Но где-то здесь гвардейский полк!
Вот, наконец, и штаб-квартира.
Он сдал дежурному пакет.
– О лейб-гусарах слухов нет?
– В полку нехватка командиров.
Там помнят о тебе, герой!
Быть может, ты вернешься в строй?

***
Словарь забытых (и не очень) терминов и имен
Приложение.

Семен Яковлевич Храповицкий (1752 – 1819 гг), подпоручик в отставке, служивший еще при Великой Екатерине, в 1812 г. был предводителем юхновского дворянства. Создал местное народное ополчение, которое действовало при отступлении французов по дороге Гжатск––Юхнов.

Степан Семёнович Храповицкий, его сын, генерал-майор, партизан 1812 года. В описываемое время – майор.

Пикет — застава, полевой караул в европейских и русской армиях до XIX века включительно, дозор.

«…антр ну! » – между нами (фр.)

«Министр Т., известный нам…» – Шарль Морис де Талейран-Перигор (фр. Charles Maurice de Talleyrand-P;rigord, 1754—1838) — французский политик и дипломат, занимавший пост министра иностранных дел при трёх режимах, начиная с Директории и кончая правительством Луи-Филиппа. Известный мастер политической интриги. Имя «Талейран» стало едва ли не нарицательным для обозначения хитрости, ловкости и беспринципности.
В один из дней сентября 1808 года, когда после встречи в Эрфурте с Наполеоном русский царь отдыхал, к нему вошёл французский министр иностранных дел князь Талерайн.   После первых же слов приветствия Талерайн обратился к российскому монарху с неожиданным вопросом: «Государь, для чего Вы приехали в Эрфурт?   Вы должны спасти Европу, а Вы в этом   преуспеете,   если только будете сопротивляться Наполеону». Александр буквально был ошеломлён. Но после встреч в неофициальной обстановке с гостем император понял, что французский министр иностранных дел готов, правда на материальной основе, информировать Александра о всех планах Наполеона. Так возникла конспиративная связь русского царя с влиятельным французом. В декабре 1810 года    Талерайн    доставил    Александру ряд сведений, которые подтвердили наихудшие опасения российской дипломатии:   Наполеон действительно готовится к нападению    на Россию. Была даже названа конкретная дата – апрель 1812 года.

«Пришлось поторопить отъезд
Для атташе из этих мест…» –
к этому времени,   наряду со стратегической разведкой России (на уровне послов в различных странах Европы) создаётся стратегическая   военная разведка, инициатором которой был Михаил Богданович Барклай   де Толли. По его предложению   Александр I разрешил направить в столицы ряда государств военных агентов (типа нынешних военных атташе).   Это были сотрудники «Особой канцелярии» – специального органа русской внешней разведки. В Париже уже работал в таком качестве полковник Александр Иванович Чернышёв, посланный ещё в 1808 году царём для связи с Наполеоном. Ему удалось завербовать агента, доставлявшего из императорской канцелярии тексты особой важности.
Деятельность «Особой канцелярии» велась в трёх направлениях:
организация   стратегической разведки (добывать за границей стратегически важные секретные сведения);   
оперативно-тактическая    разведка (собирать данные о войсках противника на границах России);
контрразведка (выявлять и нейтрализовывать наполеоновскую агентуру).
Направление военных   агентов в столицы европейских государств    с разведывательными заданиями полностью оправдалось. До вступления Наполеона в пределы границы России    от них стали поступать важные и ценные сведения.
Ещё в сентябре 1811 года   полковник Ф.В. Тейль фон Сераскеркен (работал в Вене) советовал «вести длительную и упорную войну», так как Наполеон рассчитывает на быстрый успех. Он предлагал отступать, «избегать генерального сражения», действовать отрядами лёгкой кавалерии в тылу противника, стараться затягивать войну до зимы.
Аналогичные мысли высказывал и Чернышёв. Он исходил из тезиса: «в политике так же как и в военном искусстве, главное правило заключается в том что бы не делать противнику того, чего желает противник». Он также   предлагал затягивать военные действия и избегать больших сражений.
Итоги разведданных полученных от военных агентов подвёл Чуйкевич в работе «Патриотические мысли или политические и военные рассуждения о предстоящей войне между Россией и Францией…».
Чуйкевич высказался за необходимость вести оборонительную войну, придерживаясь при этом правила «предпринимать и делать совершенно противное тому, чего неприятель желает. По его мнению, гибель наших армий могла иметь пагубные для всего Отечества последствия.   «Потеря нескольких областей не должна нас устрашать, ибо целость государства состоит в целости его армий». Он выдвинул   тактическую концепцию ведения войны:
«Уклонение от генеральных сражений,   партизанская война летучими отрядами, особенно в тылу операционной неприятельской линии, недопускание до фуражировки,   решительность в продолжении войны: суть меры для Наполеона новые, для французов утомительные и союзникам им не терпимые». «Надобно вести против Наполеона такую войну, к которой он ещё   не привык…», «..соображать свои действия с осторожностью и останавливаться на верном», заманить   противника вглубь    и дать сражение со свежими и превосходящими силами» и «тогда можно будет вознаградить с избытком всю потерю, особенно когда преследование быстрое и неутомительное».
События 1812 года показали, насколько последовательно и точно    следовали этим рекомендациям Барклай де Толли и   Кутузов, обеспечив историческую победу   над Наполеоном.   
По приказу Барклая командиры воинских частей начали посылать агентуру в соседние   государства.    Работу агентов направляли резиденты ( офицеры )   в Прибалтике, в Белостоке, Бресте и два особых резидента в г. Радзивиллове, куда стекалась все разведдонесения из Европы.   В последние месяцы перед войной тактическая разведка значительно активизировала свои действия.
На основе разведданных,   полученных от тактической разведки Барклай определил, что основные силы Наполеон собрал между Ковно и Гродно и, что противник перейдёт границу 12 июня.
Результаты контрразведывательной деятельности.   
Через своих корреспондентов в сопредельных государствах русские резиденты и командование воинских частей получали сведения о засылаемых в Россию эмиссаров Наполеона. В документах за 1810-1812 годы упоминается 98 разыскиваемых лиц, задействованных французскими спецслужбами, а всего до и   во время войны, по нашим подсчётам, было задержано 39 агентов противника. Вызывает интерес дело бывшего ротмистра русской службы Д. Савана. В 1811 г. наполеоновские службы завербовали его, но при выполнении своего первого задания в России Саван добровольно явился к русским властям и согласился сотрудничать с русской разведкой. С его   помощью весной 1812 года русская контрразведка выявила часть агентурной сети французов в г. Вильно, также была проведена операция по дезинформации противника. В мае 1812 г. к Александру I   прибыл посланец Наполеона граф Л. Нарбонн. Его миссия    носила не «дипломатический», а разведывательный характер.   С целью не допустить утечки сведений и дезинформировать Наполеона в «игру» был введён Саван. Он, играя роль резидента, потерявшего связь с центром, сумел передать Норбанну подготовленную в русских штабах информацию о расположении русских   армий и, что Барклай будет активно противодействовать переходу Великой армии через границу и даст сражение в пограничной полосе. Каково было удивление Бонапарта, узнавшего, что русские покинули Вильно и отступили к Двине. За всё время компании 1812 года французская   разведка не имела успеха благодаря результативной работе русской контрразведки.

Чичагов, Павел Васильевич (1767—1849). В Молдавии против Турции стояла Дунайская армия адмирала Чичагова (55 тысяч, 202 орудий)

«На пиках ленты – вот наш план.
Вы польских видели улан?» –
Уланы, как и гусары, были разновидностью легкой кавалерии. Принадлежностью их вооружения служили пики, увенчанные флюгерами – цветными флажками. Помните, в стихотворении Лермонтова «Бородино» стих – «Уланы с пестрыми значками»? Эти «значки» и есть флюгера.

«От кивера конфедератку…»   Кивер – головной убор гусар; конфедератка с квадратным верхом – головной убор улан.

«– Иванов, запевай обманку!
Не разберутся спозаранку…»
Это текст на мелодию Марсельезы, французского гимна. Вполне можно принять за перевод гимна на польский и даже порадоваться. Не скажу, что так и было, но вот ругались они на польском виртуозно во время этого маскарада – это точно (по мемуарам).

«И рвёт из ольстер пистолеты…»
Ольстра – немецк. кобура, один из двух кожаных, пистолетных чехлов, впереди седла; стар. ружейное нагалище.

«Весь в сбруе, словно жеребец.
– Не адъютант ли, для примера?»
Адъютанты – офицеры-порученцы. Имели отличие в форме: шнуры-аксельбанты на груди.

Жомини - фр. генерал, отступал через Смоленск

«Аллён, мажор! Плю вит, мажор!» – Пойдемте, майор! Быстрее, майор! (фр.)

«Да, кружка будет в самый раз!» – русская мера объема жидкостей. 1 кружка равна 10 чаркам или 1,23 л

Написано в соавторстве с сыном, Д. Репиным