Как по навозной куче рыщут куры,
Весёлым гвалтом наводнив гумно,
Так и поэт – на поприще культуры
Гребёт рациональное зерно.
И если гребля движется хреново,
Как искромётный танец у коров,
Он начинает выглядеть сурово.
(Вот почему поэт всегда суров!)
Ведь пополняя славную когорту,
Поэт, который облако курнул,
При очевидной склонности к комфорту
Вольнолюбив, как дикий кот манул.
О, сколько дам с оленьими глазами –
Нежнее кошек, и верней собак –
Смывали блажь горючими слезами
Обильней, чем пробитый бензобак!
Хотелось не великих потрясений,
А завалить его – и возлежать
На нём всю жизнь собакою на сене…
А Сеня что-то начал возражать!
Он любит всё, но в меру, и немного,
Поскольку всё на свете – лепота,
Но… от кабацкой закуси – изжога,
А от домашней жрачки – тошнота.
Все над его стихами ржут до колик,
А он буравит взглядом потолок:
Поэт в быту – угрюмый меланхолик,
Адепт скандалов, и ползучих склок.
Он щедр душой, как идол меднорылый,
Он держит марку, мерку и удар –
И только под венец влекомый силой
Страшней чем ёжик, влезший в скипидар.
Томясь в очаровании глубоком
Пылает плоть, а дух орёт: прозри,
Как тяжело – и день и ночь под боком
Иметь талант, зудящий изнутри.
Поймите, в силу творческой натуры
Поэт скорей налётчик, чем агнец:
Крутите с ним любые шуры-муры,
Но только не тащите под венец!
Не сотвори обряда над поэтом -
И он вас не затронет, как потоп:
Поэт и так обвенчан с целым светом,
И их венчал создатель, а не поп!