Опасно на пасеке – жалят: бо-бо!
А хочется вкусного мёда…
«Пых-пых!» – и ни трутня, и вылетит дым
из улья: кормитесь медами.
А то, как однажды сказал Мирабо
(по случаю Нового года):
"Одни голубые другим голубым
дают голубые медали".

Действительно, солнышко мажет с утра
лучами – по стёклам, по стёклам!
А ночью их жалит то дождик, то снег,
как трутень бессовестным жалом.
Но демисезон завершился вчера,
и мёд по горшкам уже по́клан…
Гляди голубую планету во сне
совместно со зрительским залом.

Сквозь битые стёкла гляди на неё,
на небо, опять голубое…
На фоне его МГУ или МИД –
как шулеры с поднятым кием.
Однажды Эсхилу сказал Еврипид:
«Хотел бы дружить я с тобою».
В ответ ему было молчанье моё,
тяжёлое, как пневмония.

«Давай же! – с нажимом сказал драматург, –
пожми мою руку скорее!..»
«Ах, в этом ли прелесть!» – воскликнул Уайльд.
Он был ещё розов и девствен.
Эсхил несомненно его ревновал
к стоящему рядом еврею,
который помалкивал долго, но вдруг
усёк, что он тут неуместен.