Намяв о кресло все ягодицы
И, тупо пялясь в квадрат экрана,
Лечу полсуток, но мне не спится.
Когда ж ты будешь, Доминикана?

Ну, вот посадка и если честно
Бардак и давка почти, как дома.
У терминала вид затрапезный
Как у Марк Твена про Дядю Тома.

Отдав за отдых аж две зарплаты
Я думал будет гешефт хороший.
Гляжу налево – одни мулаты,
Гляжу направо – всё те же рожи.

Отель подкрался, как зверь пушистый,
Почти неслышно – писец, короче.
Сияют бары, бассейн чистый
И пальмы в небе на фоне ночи.

Заводят в номер, не номер – чудо,
Но для приборов другие дырки.
Прохладный воздух, цветы повсюду
И по ранжиру стоят бутылки.

У них на лицах (не вру, ей Богу)
Священный ужас, умора, братцы!
Они то верят, что это много,
А нам и вдвое чуток размяться.

Неранним утром покинул номер
Почти что трезвый, не выпив даже,
От солнца, правда, едва не помер,
Надел бандану, иду по пляжу.

Вот честно думал, что очень стойкий,
Готов был даже о том божиться,
Но там на пляже сплошные стойки,
Ну, как же можно не освежиться.

Стою я рядом с высоким стулом
И молча строю питейный график.
Моргнул немного – три дня, как сдуло,
Моргнул ещё раз – неделя на фиг!

Очнулся где-то к концу заезда
С самим собою о чём-то споря,
Слегка небритый, слегка нетрезвый
И совершенно забыв про море.

Уже и отдых почти закончен,
Качаясь, пальмы в закате тонут.
Мне до отъезда всего полночи,
А мини бар мой ещё не тронут.

Полёт обратный я помню смутно –
Был весь расслаблен и заторможен,
Но знаю точно, почти под утро
Тот бар зловредный был уничтожен.

Вместо эпилога.

Я, может, мельком забыл чего-то,
Но не укроешь такого факта:
Жена родная (я видел фото)
Меня купаться сводила как-то.