Был я у неё уже не первым,
Был не первым я, кому она
С самых первых дней трепала нервы,
Блин, из мухи делая слона.
Об меня рук белых не марала,
Но всегда, при случае любом,
Без причины видимой орала,
И ногами топала притом.
Если появлялся позже срока,
Глянув, как на кролика питон,
Мозг клевала мне, как та сорока,
На помойке найденный батон.
Говорила, выжил из ума я.
Говорила русским языком,
Что я русских слов не понимаю,
Что помру последним дураком.
Задавалась каждый раз вопросом –
Принято достаточно ли мер?
Тыкала в ошибки жизни носом
И соседа ставила в пример.
Десять лет смотрел я взглядом волчьим,
Молча, на начало всех начал.
Десять лет сносил обиды молча,
Мысленно лишь редко отвечал.
Но душевно рос, и рос телесно
Тормоз – брата финна, брат карел –
И однажды, с ней общаясь тесно,
Кончил я вот этот беспредел.
И поныне помню то мгновенье.
Классный час, которому был рад.
Час, когда закончилось терпенье,
С окончаньем школы в аккурат.
Миг, когда в башке напряг опилки
И с улыбкой я сказал: – Пока!
Первой, сногсшибательной училке,
Русского, родного языка.