Я пишу свои нетленки
Дней среди, среди ночей,
Всем известно, на коленке.
Но неясно всем – на чьей.

Хоть колите яд по вене,
Хоть пытайте, взявши в плен,
Не скажу вам чьи колени
Мне родней моих колен.

Две, с мурашками на коже,
Та коленочка и та,
Мне друзей моих дороже –
Тех, что ниже живота.

Сведены когда колени
Ног божественной длины,
Не пишу – причина в лени.
Но когда разведены,

Как мосты над синью невской,
На желания волне,
Разом Пушкин, Блок и Ржевский
Пробуждаются во мне.

И диктуют мне нетленки,
Вплоть до каждой запятой.
И пишу я на коленке,
То на этой, то на той.

И в минуты вдохновений,
От руки, как от мышат,
С виду твёрдые колени,
То, как лист осин, дрожат,

То трепещут, будто рыбки,
Что поймали рыбаки.
Провоцируя ошибки,
Порождая косяки.

На английском, на иврите,
На могучем потому,
Кекса строго не судите.
А сочувствуйте ему!