Возле двери стоял какой-то мужчина и мелом писал на стенке:

    «Света! Я тебя люблю! Ночами постоянно ты приходишь ко мне во сне. Днем – силюсь вспомнить то, что снилось ночью! Когда вспоминаю, то хочу, чтобы ты еще и днем ко мне приходила! О тебе помню постоянно. Очень-очень люблю тебя и еще больше, твои макароны! Поставь на огонь кастрюлю с водой и начинай варить их! Приду в одиннадцать, ноль-ноль! Твой Бегемотик Жорик»

    – Зачем вы стенки пачкаете? – спросил я у небритого человека. Мне просто стало жаль коменданта общежития.

   – Разве любовью можно что-то запачкать? – грустно улыбнулся то ли Бегемот, то ли Жорик. – Тем более что очень есть хочется…

    – Вот, возьмите! – я достал из кармана краюшку хлеба и протянул мужчине.

    – А хлеб, откуда? – полюбопытствовал настенный расписака?

    – Из кармана!

    – Это понятно… Где вы его взяли?

    – В столовой, которая находится рядом с общагой!

    -- Их там две!

    -- По-моему, слышал как местные ее обзывали «Выхухень»...

    – «Выбухень», -- поправил меня незнакомец. -- Не-а! Есть не буду! Лучше Светку с ее макаронами подожду!

   -- Как хотите! – и я спрятал ломоть хлеба, испеченного, наверное, нашими пращурами из каменного века обратно в карман. – Гвозди им буду забивать в бетонные стены!

    Тут он как-то затих и стал прислушиваться. Я тоже замер.

    – Слышите, кто-то идет по коридору в нашу сторону! – прошептал любитель макарон.

    Действительно, эхо донесло до нас звук шагов. Он выглянул из-за угла и сразу как-то погрустнел.

    – Подержите, пожалуйста, мел! – и всунул мне его в руки. – Вы знаете, я сейчас осознал, что был неправ! Мне… – он опять выглянул за угол, – действительно стало стыдно за то, что я тут начеркал. Он подошел к стенке и вытер только свое имя.

    – Я сейчас приду! За тряпкой схожу! – и мужчина скрылся в неизвестном направлении.

    Показался комендант. Внимательно прочитал надпись на стенке. Потом обратил свой взор на мою руку, державшую мел.

    – Это не я…

    – Хотите, дальше я продолжу за вас? И не дождавшись моего положительного ответа, начал рассказывать:

    – Вы шли по коридору и увидели неизвестного мужчину, который писал мелом на стенке? Правильно?

    – Совершенно верно! Я даже ему сделал замечание, что нехорошо на стенках писать!

    – Потом, этот незнакомец сунул вам в руки мел и сбежал с места преступления! Я правильно расставляю точки над i?

   – Правильно! – поддакнул я. И не только над i… Над другими буквами также правильно расставили точки!

– Вы, я смотрю, уже освоились здесь? Врете, даже не краснеете! Подводим итог расследования: мне только еще вас не хватало с вашими настенными писульками! Чтобы через пять минут, когда я возвращусь, здесь, – он указал пальцем на стенку, – было чисто!

    – Требую последнего слова в свою защиту! – розгоряченно выпалил я.

    – Обойдетесь! – и «комобщ» скрылся в темноте.

    Взяв носовой платок (чистый-пречистый! глаженный-переглаженный!), я стер надпись. Настроение упало: без вины виноватым остался! Засунув руки в карманы, я медленно побрел по полутемному коридору в свою конуру.

Пс. У Светы макароны были съедены все до одной! В отместку Бегемотику Жорику! Что могу сказать... Понравилось!