На Руси таких красавцев много ль? –
Спрашиваю. Нет! – смеется Русь:
Голос – Соловьёв, походка – Гоголь
(Селезень). С тебя, поэт, я прусь!
Я лицом
Некрасов, но при этом
Редко им
Апухтин (лишь с большой)
И, как ночи
Северянин летом,
Белый – телом и
Щедрин – душой.
Ростом к сожаленью не
Высоцкий
По причине грустной, но простой:
В детстве макароны не по-флотски
Ел, зато фигурой не
Толстой.
Грибоедов юным был, чертовски
С
Хлебников любил есть
Пастернак.
Без
Лесков, озёр и
Маяковский
Жизнь свою не мыслил! Телом наг,
С
Майков сняв трусы, со скальной глыбы
В Выг нырял счастливый до поры.
И рас
Фет встречал, где
Клюев рыбы,
Где жужжат
Жуковский, комары.
Но
Случевский укатил из дому
И вернулся, после медных труб,
В запах и
Цветаева черёмух,
От слёз счастья, сладких,
Сологуб.
Бурный я, как в половодье Шуя:
В
Чёрный день и
Горький час иной,
Накатив,
Ахматова пишу я –
Беломорканал тому виной.
У меня язык
Островский –
Мамин-
Сибиряк был
Батюшков отец.
Пью, но на ногах, как дед,
Державин,
А в любви, как батя, молодец.
Замуж дочерей своих
Давыдов,
В паспортах увидев
Мандельштамп,
Очевидно сделаю я выдох,
И вдохну, бог даст, всей грудью там:
Где молчат политики и
Пушкин,
Говорят – Кекс,
Соловьёв и гром.
Где нет слёз, вино лишь льётся в кружки,
Здравствуют любовь и «Хохмодром».