Я на улице тебя подберу –
так помочь готов сегодня не каждый:
подарить тебе тепло своих рук,
утолить хотя б твой голод и жажду.

А на улице хлестать будет дождь.
Ты, наверно, будешь мокрый, дрожащий.
Как былиночка, от голода тощ
и забившийся в какой-нибудь ящик.

Я от запаха наморщу свой нос,
и вначале карантин – значит, в ванну.
Для меня мытье таких – не вопрос,
я его и обсуждать здесь не стану.

Огляжу со всех сторон – ну, хорош! –
масть, сложение и прочие стати.
Чтоб прививки – тут уж ты поорешь,
но, боюсь, что твой скулеж не прокатит.

А потом на сообразительность тест,
на рефлексы, на инстинкты, покорность.
Ты потерпишь – не для всех эта честь
выпадает после жизненных штормов.

Я уход тебе, и пищу, и кров
предоставлю, словно меньшему брату.
Правда, мне какой от этого прок? –
Только времени и денег затраты…

И придется, мой дружок, потерпеть,
укротить свой невоспитанный норов,
над манерами придется корпеть,
не чесаться, не пытаться дать дёра.

И не волком на прохожих смотреть,
и по мусорным не шариться бакам,
ведь такое – уясни себе впредь! –
дозволяют лишь бездомным собакам.

Станешь ты предмет внимания дам.
Я куплю тебе рубашку и брюки.
Объявление в газету подам
и отдам тебя в хорошие руки.

Увеличится количество жен,
станет больше окольцованных женщин,
и еще одним несчастным бомжем
в одночасье на земле станет меньше.

Я вот тоже одиночка, а жаль,
и сочувствуют со штампом подруги:
мол, такого вот, как я им, бомжа
кто ж отдаст в мои хорошие руки?..