Сверху вниз я смотрю на Валуева,
Как на Пизу глядит башня Эйфеля.
И ударом под дых с ног валю его,
Пальцы гнёт, счёт открыв в ринге, рефери.

От удара не скоро оправится.
Между тем, под фанатов овации,
Час имею с табличкой красавицу,
До потери в ней крови пульсации.

Мог любить бы её круглосуточно,
Но: – Пора, говорю, шоколадина,
Гонорар пропивать нам нешуточный.
Баксов три миллиона ведь дадено.

Отвечает: – Душа у Вас добрая,
Секса техника, ох, безупречная.
И на шею бросается, коброю,
Со словами: – Ах, Ваша навечно я.

А фанаты от зависти давятся,
А фанатки от ревности бесятся.
Гонорар с длинноногой красавицей,
Пропивал в кабаке больше месяца.

Месяц с ней вытворял безобразия!

В первом даже, смотрю, приближении,
В ринге равных мне нет по фантазии
И по технике стихосложения.
.