Краткое содержание для любителей фаст-фуда на Хохмодроме:
В действительности все обстоит не так, как оно существует на самом деле
Действующие лица:
Князь N ., 40 лет
Княгиня M ., бальзаковского возраста
Мишель , сын князя N ., 17 лет
Аннет, дочь княгини M ., 18 лет
I. Письмо князя N . княгине M .
Сударыня! Прошу прощенья
за неурочное письмо…
Сказать могла б, наверно, челядь,
что барин тронулся умом.
Мадам, мне нынче не до шуток.
Нет-нет, я не сошел с ума!
Еще одну главу впишу я
в эпистолярный наш роман.
В дому с утра хлопочет дворня.
В святом углу горит свеча.
На мельнице грохочет жернов.
Не знаю, право, как начать…
В годов неумолимой ленте –
о, Боже, как года летят! –
я помню Вас двадцатилетней,
и Ваше чудное дитя.
Доднесь мои бередит чувства
один из прошлого гудок:
как приезжали Вы с дочуркой
в мое дворянское гнездо.
Вот так же н*** на востоке
надежду подавал рассвет,
а Вы привычно и жестоко,
смеясь, мне говорили «Нет!»
Всегда мой не приемлил разум,
что Вы сказали той весной,
теперь для Вашего отказа
нет ни мотива, ни основ.
И все давно преграды в прошлом,
и никаких препятствий нет:
мой сын Мишель еще не взрослый,
самостоятельна Аннет.
Мадам, я не сгущаю краски –
мне так тревожно на душе:
растет без материнской ласки,
наследник мой, мой сын Мишель .
Такая грустная картина,
могу я, как отец, сказать,
хотя и взрослый он детина,
ребенку требуется мать.
Меня за Вас тревога гложет,
не заглушить ее никак,
что и в семействе Вашем тоже
мужская надобна рука.
Не склонен здесь ломать комедь я,
и не желаю слышать «Нет».
Прошу у Вас, мадам, немедля
я руку дочери, Аннет.
II. Ответ княгини M . князю N
Сплетают кружева чернила,
ни чувств, ни мыслей не щадя,
в душе и сумрачно, и стыло…
Ах, милостивый государь!
Доставил камердинер Филька
письмо от Вас второго дня.
Спасибо Вам, что Вы подвигли
на откровение меня!
Наверно, врут, что время лечит –
ни ночью, и ни белым днем,
и вопреки всем нашим встречам
не довелось нам стать роднёй…
Да, я молчала! Сколько ж можно?!
Я столько эту чашу пью!
Я тоже, стыд отбросив ложный
открою душу вам свою.
Хоть мне невыносимо стыдно,
скажу Вам, чтобы знал отец:
я, сударь, в тягостях, простите…
Когда? В последний к Вам приезд…
Глядят старинные иконы
не осуждая, не кляня,
за то, что плод любви греховной
теперь под сердцем у меня.
Наверно, это просто морок
навел туман на наши дни.
Пишу, краснею, верю – скоро
Господь нас воссоединит.
В Москве, Варшаве или Праге –
в том у меня сомнений нет –
сольемся мы в церковном браке.
Я так ждала! 16 лет !
Нам будет некого страшиться,
в лобзаньях встретятся уста,
и все, как дОлжно, совершится,
все встанет на свои места.
Я еду к Вам уже сегодня,
надежней это и верней.
Отец дитя, Мишель-негодник ,
надеюсь, женится на мне?
III. Записка, найденная князем M . в его кабинете
PapA, мы, кажется, не дети,
к чему ловить меня в капкан?
А вы намедни, в кабинете
хотели сделать так, papA!
И в доверительной беседе
такой открыли мне косяк,
что нам, де, дороги соседи,
и что княгиня – на сносях.
Ну, для чего в начале жизни
мне этот пошлый мезальянс?
Бежать, бежать от старой клизмы,
пока не тает колея!
Скажу, как на распутье витязь:
роман наш пошл и убог,
ведь я ценю – papA, простите,
другую дружбу и любовь.
Предмет любви моей моложе,
и, страстию ко мне горя,
разделит стол, и кров, и ложе,
и пересудов низких грязь.
Нам что? – ни жарко, ни прохладно,
с каких ни посмотреть сторон.
Уедем в те же Нидерланды ,
где толерантнее народ.
И там, в стране свободных нравов,
отбросив ложный стыд и страх,
быть может, даже в местном храме
оформим мы законный брак.
Я на дух не приемлю ведьмы,
и нынче ж, взяв лишь чемодан,
с подругою – лакеем Федькой –
я отбываю в Амстердам.
Ведь мне – отброшу экивоки:
мне женский пол не по душе.
А с Федькой мы не одиноки.
Au revoir.
Ваш сын ,
Мишель .
IV. Записка, найденная княгиней N . в своем будуаре
Я до сих пор ломаю руки,
такие, знаете, дела…
Maman, вы помните, я куклы
с пеленок в руки не брала.
И мне не дальше, чем намедни,
разбив сосуд девичьих грез
знакомый объяснил лейб-медик
проклятый гендерный вопрос.
Из дочери не сделать сына –
согласна с ним на стопицот,
поскольку наша медицина
не добралась таких высот.
С Натальей Д. мне не сравниться –
читала третьего я дня,
и стать кавалерист-девицей
совсем не личит для меня.
Зато уж в будущем, наверно,
нашлись бы для меня места:
я стать смогла б Сердючкой Веркой,
Керенским я могла бы стать…
И я из этого, простите,
один усвоила урок:
настанет день, и трансвеститам
в стране откроют сто дорог.
Ну, а на нет и спроса нету,
прошу, maman, меня простить,
что Ваша дочь, мамзель Аннета,
в мужской уходит монастырь…