В нетрезвый до чёртиков вечер,
налево и право рубя,
расправив широкие плечи,
я вышел совсем из себя.
Бродя в переулках знакомых,
кормил из руки голубей,
и чувствовал будто бездомный,
когда нахожусь не в себе.
Виною всему стало слово,
упавшее с губ дорогой,
что я у неё бестолковый,
ей нужен совсем не такой.
Меня дорогая убила,
сказав мне отважившись вслух:
Стихи никогда не кормили!
Сломав мои волю и дух.
Сказала - вали мол на стройку,
где пашут узбек и таджик,
а я - мне поверь - с перестройки
к не трудной работе привык.
Осилить могу только ручку.
До рта донести лишь стакан.
Во двор к мужикам выйти с сучкой,
которая весит сто грамм.
Жена - ну зачем упрекаешь,
что я бесполезен в семье,
забыла как ночью в сарае
кричала три раза мне Е?
Забыла как в поле на сене,
где буйствуют запахи трав,
снимала так прытко трусени
крича мне в экстазе - пора?
Зачем ты так милая скоро
нажала на тормоз - педаль,
возможно что лет через сорок
посмертно дадут мне медаль.
И ты будешь ею гордиться,
меня прославляя в веках,
окстись - не ругайся блудница,
прославлюсь на веки в стихах.
А может и я как Червивый
спою и стихи зазвучат
и кружку с усами на диво
мне вр
учат а может вруч
ат.
К чему не понятные ссоры?
Немедленно брошу я пить.
Ведь брошенным словом не в пору
нечаянно можно убить.
правильно- вручАт.