Смотрю в лицо бабушки в резких морщинах
И слушаю горький о прошлом рассказ.
А вижу пыль взрывов на храбрых мужчинах.
Они погибали тогда ради нас.
Я вижу окопы, с винтовками руки
И мирного неба просыпанный прах.
Я чувствую боль от ранений, их муки.
Но только не панику, только не страх.
Я вижу, как бабушка юной девчонкой
В жару адском цеха стоит у станка.
В льняной светлой кофточке старенькой тонкой.
С косичками. Тоже бледна и тонка.
**
На мамы щеках безутешные слёзы.
Я их вытираю, они всё текут.
А перед глазами - военные грозы.
И люди в атаку идут и идут.
Смотрю на дома. В них недавно кипела
Беспечная бытность советской семьи.
Сейчас - три ужасно обугленных тела.
И два рваных снимка у крепкой скамьи.
Я вижу, как дед мой юнцом десьтилетним,
Услышав о том, что война у села,
В мгновенье июньским ужасным днём летним
Коня оседлал, натянул удила.
Я вижу, что он стал мужчиной до срока,
На смуглые плечики ношу взвалив,
Спасти всю семью от ужасного рока
Без тени сомнений незрелых решив.
**
Смотрю в глаза Дочери, два ясных солнца,
А вижу, что было почти век назад.
Я чувствую, как сердце воина бьётся.
Того, что жизнь отдал, но не Сталинград.
Перроны. Составы отчалить готовы.
Все лица родны мне, их жаждет заря.
Я их провожаю, увижу ли снова,
Не знаю, но пусть это будет не зря.
Картины смотрю уже прожитой жизни,
И сердце в крови, вопль средь горла застрял.
На этих картинах - шрам нашей Отчизны,
Слегка затянулся, отнюдь не пропал.
Я Дочери вновь перечтаю страницы
Той книги, которую страшно забыть.
Войну разжую по кускам, по крупицам,
Чтоб мир в её будущем мог честным быть.
Я вас заклинаю, храните же свято
Те кадры. На них грохот взрывов не стих.
Затем, чтоб уже ваши дети когда-то
Чрез ваши глаза вновь увидели их.