Русская эмигрантка, доктор химических наук, профессор - в прошлом завкафедрой известного российского вуза, субтильная интеллигентная дама в возрасте между бабий век и ягодка опять гуляла со своим спаниэлем Томом в Ботсаду Сан-Франциско. Вдруг она почувствовала , что её покидают брюки: самопроизвольно раскрылась молния. Она попыталась эту чёртову молнию застегнуть, но ёё заклинило, и профессор метнулась в кусты, чтобы снять брюки и исправить молнию - сделать это на себе у мадам не получалось. Верный Том остался на шухере, и громким лаем дал знать, что мимо фланирует полицейский на лошади.
Увы, лошадь и полицейский насторожились и обнаружили в кустах мадам в спущенных брюках. Полицейский обвинил мадам в нарушении общественного порядка, заподозрив, что она справляла в кустах большую или малую нужду. Она попыталась объяснить ситуацию, но он не стал вникать, обвинение оставил в силе и записал её имя по удостоверению личности. Слава Богу, она не стала вступать в пререкания ни с полицейским, ни с его кобылой, и её с Томом отпустили.
Мадам сочла инцидент исчерпанным, однако через неделю её вызвали в суд. Аборигены предупредили о возможном нехилом штрафе. В довольно большом помещении с несколькими десятками рядов кресел, как в кинотеатре, собралось больше сотни провинившихся в разных преступных деяниях. И где-то через час томительного ожидания вызвали пофамильно расфуфыренных женщин, явно проституток. И отвели их в отдельный зал.
Затем так же пофамильно отсортировали наркоманов и пьяниц, затем вступавших в пререкания с полицейскими и, наконец, нарушителей общественного порядка, застуканных на месте нарушения - ссыкунов, серунов и незадачливых любовников, занимавшихся любовью в разных кущах города.
В последней группе, где оказалась наша героиня, провинившихся было больше всех - человек 50, и после недолгого ожидания к ним вышел почтенный седовласый джентльмен в длинной судейской мантии. Около часа он впаривал об истории Соединенных Штатов, о войнах с индейцами, которые справляли нужды, вплоть до сексуальных, на природе. Растолковал билл о правах - самую важную поправку к Конституции США, где право испражняться и трахаться не предусмотрено среди главных прав свободолюбивых американцев.
Наконец, по завершению пламенного выступления все встали и, приложив руку к сердцу, поклялись впредь никогда не нарушать общественный порядок (сиречь ссать, срать и трахаться) в общественых, а не специально отведенных для этого местах. Наконец, на выходе все расписались под клятвой, а наша профессорша пообещала вообще никогда не писать, ни какать, ни заниматься любовью где бы то ни было.
А спустя несколько лет, заполняя форму на получение гражданства, обнаружила неприятный вопрос о криминальном прошлом, который мог стать причиной отказа в гражданстве. Ей порекомендовали обратиться в суд. Судья рассудила - если подсудимая писала или какала, за это время экскременты перешли в другие состояния, и за давностью лет профессорша получила индульгенцию.
Тем не менее, когда она обнажается у меня дома, всегда тщательно проверяет, хорошо ли заперта входная дверь, а то, чем чёрт не шутит, ещё застукает за нарушением общественного порядка конный полицейский.