Над селом или деревней
Тихо сливы шелестят,
У статуи Будды древней
Ниндзя курят самосад.

Смотрят изредка на север,
На российский Сахалин,
Где сейчас назло соседям
В море гадость кто-то слил.

Чуть покашляв, докурили,
Говорит Тошиба тут:
"Забирают пусть Курилы,
Ну, а Крым - нам отдадут.

Ты как, рыжий Мицубиси?
Не согласен, жмот, поди?
Ну тогда сходи пописий,
На бонсай не попади!"

Вздрогнул старенький Судзуки,
Окинавский старожил:
«Вы уж всё отдайте, суки!»,
А в ответ: «Ты - старый жид!»

Это голосочком хриплым
Проорал косой Нисан,
Вот тогда старик и крикнул:
«Я – еврей? А ты кто сам?!

Ну-ка снял штаны прилюдно,
Чтобы всяк, кому не лень,
Посмотрел на твой паскудный
И обрезанный женьшень!»

Видно не избегнуть драки,
«Все с завалинок слезай!»
Принял стойку Кавасаки,
Мазда заорал «Банзай!»

Тут всё воинство схватило
Кто нунчаки, кто мечи,
А кому их не хватило:
Колья, шайки, кирпичи.

Пять зубов - одним ударом,
Юшка как сакэ текла,
Хонде морду бил Субару
На окраине села.

Но и ниндзя не из стали:
Глаз подбит, расквашен нос,
Запыхались, подустали,
И Хитачи произнёс:

«Берегите, парни, рыло:
Пригодится. На портрет,
Ну их в жопу: Крым, Курилы,
Крику много. Толку нет…»