Мух муху на столе любил.
Самозабвенно. Всласть.
А ты обоих их убил,
ты их газетой хрясть.
Инстинктом основным влеком
и страстью ослеплен,
дурак, конечно, дураком
во всех был смыслах он.      
Не видел сей жужжащий муж
в экстазе ни хрена,
что длань карающая уж
над ним занесена;
забыл, что всюду нам грозит
фатальное кранты
(особо если паразит
по этой жизни ты).
Жизнь – это не парад-алле,
не арт-кафе «Свой круг»…      

Лежат два трупа на столе,
Лежат на друге друг.
А все она, любовь-морковь,
о ней весь этот сказ.      
Слепыми делает любовь
безжалостная нас.