Изгаляясь и пиарясь,      
       И недели, и года,
       Гениальный стих, не парясь,
       Не напишешь никогда!




В ночь Рождественскую в баньке,
Под цейлонский чай и торт,
С Музой парились – Диканьки
Курят все, и курит чёрт.

Чёрту дав немного денег,
За подобный эксклюзив,
Изломал о Музу веник,
Музу паром поразив.

Дров извёл на пар – полкуба.
Музе честь и ей хвала:
Дать могла в парилке дуба.
Дать могла, но не дала.

Умерла лишь на мгновенье,
А потом пропев: – О, да-аа!
Поразила вдохновеньем,
Окатил её когда

Из кадушки двухведерной,
Положивши на полок.
Чистоты неимоверной
Стали Муза, рифмы, слог.

Чай, постскриптум, пьёт из блюдца,
Чистотой телес звеня,
А стихи-то так и льются,
Так и льются из меня!

За какие-то две тыщи
И каких-то два часа,
Слог и рифма стали чище,
Чем у Музы телеса!