Я проснулся под утро от стука вагонных колёс.
Где-то в недрах моих мчался поезд, долбая по стыкам…
Там в угарном дыму от котла и плохих папирос
Истязал рычаги кочегар в огнедышащих бликах.

От железнодорожной болтанки я вмиг заболел,
Подцепив на ветру нечто вроде степного лишая,
Я спросил его: "Дядя, ты кто?" Он сквозь мат прохрипел:
– Не мешай! …отвали! – мою мать через стык вспоминая.

Машинист не ответил мне прямо на чёткий вопрос,
Только песней дрозда отдалось что-то в теле усталом,
И, как снежное кружево, сел на язык купорос,
Будто ночь напролет я шершавую шпалу лизал им.

Вот тогда взял я "Атлас железных дорог" и, плюясь в колосник,
Зачитался взапой, ибо нет там пустых откровений…
В результате познаний я понял, что еду в тупик,
И, что жизненно важно, – слегка размочить положенье.

… Дядьку я застрелил. Из рогатки. Хватило ума.
Он, шипя пузырями, растаял, как дымка сквозная,
И, ломая стекло, я из тамбура прыгнул в туман.
"Рядом станция есть", – я об этом из атласа знаю.

Этот поезд прошел, и погасли его фонари,
Пусть пунктирами окон он чертит свой путь, пропадая,
Но теперь с вечерка, засидевшись, порой, до зари,
Я смотрю, как и что, и с "Роялем" ганжу не мешаю.