ГОД СОБАКИ. ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ

Как горящий астероид,
   прислонив губу к десне,
   негр по кличке Рубероид
   прилетел ко мне во сне.

Буря мглою небо крыла,
   вихри снежные крутя…
А тут вдруг такое рыло
   в харю смотрит, не шутя.

«Я –
       сказал он –
       с Мозамбику»
   и, мелькнув в дверной проём,
   вдруг ширнул мне в печень пику
   с очень острым остриём.

Я, ища
       (коль дело туго)
   отходные в тыл путя,
   то истошно выл белугой,
   то всё плакал, как дитя.

«Мне –
       кричал он –
       прадед – Пушкин!!»
Разошёлся, о как! Ишь! –
   то всё требовал, гад, кружку,
   то плеснуть чево туды ж.

А потом, отставив кружку,
   мне признался, плача, на-а,
   что, мол, в Африке лачужка
   и печальна и темна,

   восемь ртов на содержанье
   и старушка у окна
   всё кимарит под жужжанье
   своего веретена.

Пику негр свою в угаре
   вынув из мово нутра,
   протянул мне мазь «Кураре»,
   чтобы в печень втёр с утра.

Негру тож я дал тушёнку,
   сало,
       сахар,
       соль,
       муку,
   ну, конечно, одежонку
   тоже выдал кой-каку.

На прощанье парень шалый
   выпил разом весь «Боржом»
   и по кровле обветшалой
   выполз из дому ужом…

       ❄❄❄

       Утром встал я весь помятый…
       Снег ложился на дома…
       Год Собаки…
       День десятый…
       Наконец, пришла зима…