"Одесса, мне не пить твое вино И клешем не утюжить мостовые..."

Имея богатый жизненный опыт я, уважаемые читатели, имею вам сказать, что несмотря на то, что мой несовершенный земной биоскафандр (тело) постоянно подвержен травмам и операциям, смело смею утверждать, что своей земной жизнью я вполне удовлетворён. Как я и обещал, тем кто меня сюда сослал - мне удалось многого на Земле добиться, о чем можно прочесть в моих книгах https://litnet.com/ru/alik-danik-u457682 и увидеть в моих картинах на сайте https://mirnoenebo.ucoz.com/photo/
    Вы имеете у меня спросить, причем здесь Одесса, какое она имеет отношение ко мне и к моему творчеству? Имею право удовлетворить ваше любопытство - без сочного одесского колорита я бы возможно, что и не состоялся, как писатель, скульптор и живописец, и не было бы моего творчества. Как видите всё просто.

И если бы у меня был выбор - следующую жизнь я хотел бы прожить в Одессе.


БЕЗАЛКОГОЛЬНАЯ СВАДЬБА

Решил поразвлечь я тебя, уважаемый читатель, написанием небольшого, нового рассказа. Действие в моём рассказе происходит в Одессе, в одном тихом дворике, что находится в провулке деда Тараса, и то не во всём, а только в той его части, где стоит под большой абрикосиной, вкопанный самим Мишей Япончиком, железный столик. Так говорят старожилы, у которых родители помнили за его подвиги.
Скажу тебе, уважаемый читатель, только тебе и то по большому секрету — врут. Врут, таки самым беспардонным образом. Столик закопал во дворе, сразу после румын дед Сани Синего, закрыв им вход до катакомб, что вели в одно тихое местечко, которое находилось в самой Турции. Где именно я не скажу, не потому, что не знаю, просто секрет не мой. А чужие секреты я хранить умею. Да и не в катакомбах дело, хотя куда в Одессе без них. За катакомбы я расскажу в следующем рассказе, а сейчас я порадую тебя уважаемый читатель, историей за безалкогольную свадьбу, за женитьбу Сани Синего, внука того самого Синего, который носил на себе контрабанду в Одессу с самой Турции. Так как он со двора съехал сдав свою комнату мне и не взяв с меня слово не рассказывать, истории за наш двор, я и пользуюсь предоставленной мне возможностью, рассказываю за всё. что вижу и слышу, на собственные уши. Меняя, правда адреса, клички и имена. Надеюсь зачем, объяснять не надо? Итак, уважаемый читатель, я приступаю к своему повествованию.

Представьте себе, для начала, вечернюю Одессу, наш небольшой, но уютный дворик, посреди двухэтажный домов налепленных в перевулке кое-как и картина маслом готова. Пардон поспешил, не представил тебе наших героев сидящих за железным столиком и пьющих пиво с бичками. В тот жаркий летний вечер, пить пиво в тени шикарного дерева, было не самое плохое занятие, я таки даже подозреваю, что четырем людям, которые этим занимались, было хорошо.
   Почему не знаю, а подозреваю? — имеете вы право спросить. Я на это имею ответить, что пиво я не пью, по причине ответной и взаимной любви к другому культурному напитку — коньяку под копчёную ставридку. Скажу тебе, уважаемый читатель, положа руку на сердце — свой домашний коньяк, под копченку — это, таки весчь. Но оставим мои гастрономические вкусы в сторону и перейдём к нашим любителям пива.

Из четырёх сидящих за железным столом, трое Жорик, Толик и Сэмэнчик, были совсем ещё молодыми людьми, жильцами домов прилегающих к этому дворику и по всей видимости, с детства ведущую трудовую деятельность, на обширных полу-криминальных одесских полях. Четвёртым был всеми уважаемый, в молодости человек большого риска, фарта и удачи, друг и подельник Сани Синего, а теперь пенсионер и смотрящий за базаром что Книжке, Петрович — большой любитель, до игры в домино.
   Вот и теперь, кроме смакования пива они стучали костяшками в высокоинтеллектуальную игру «козёл». Счёт шел до десяти партий. Проигравшая пара бежала за пивом. После каждой партии, Петрович наливал пиво с трёх литровой банки пацанам и угощал сигаретой — одной на троих. Пиво с пластиковой посуды Петрович, в силу своего воспитания не признавал, а сигарета по кругу учила пацанов доверять друг другу и отшивала чужаков. Простые жизненные законы, проверенные годами.

Когда уже были рассказаны все свежие анекдоты и пошло уже повторение, Петрович, отодвинул доминошные камни и закурив свою сигарету произнёс:
— А шо, хлопчики, хотите послухать одну любопытную историю, за свадьбу моего кореша Сани Синего, случившуюся во дворе этого дома, если меня не подводит память, в году эдак восемьдесят шестом?
— Конечно, хотим, — ответила местная шпана, понимая, что с этой истории можно вынести для себя полезные знания.
— Ну, тогда распушите свои локаторы, слухайте сюда меня босяки внимательно и не перебивайте. Случилась эта история, как я уже имел удовольствие вам сказать в восьмидесятых годах, во время правления Меченого, который хотел, перестроить нашу страну, ввести сухой закон и попутно найти какой-то консенсус. Видите, босяки, как много человек хотел сразу сделать? Наверное, неограниченная ничем власть плохо отразилась на его неокрепшей голове и он, перепутав себя с господом Богом, затеял в стране гармыдер. Получилось у него в итоге, как обычно то, что и должно было получиться, когда кто-то много на себя берёт — пшик. Ничего. Зерро. Дырка от бублика. Ухо от селёдки… и безалкогольная Одесская свадьба моего друга.

Услышав за такое многообещающее начало, меня как ветром сдуло с моего видавшего виды дивана и, прихватив бутылочку своего домашнего коньячка, я присоединился к рассказчику и его слушателям.

— Так вот, — продолжил свой рассказ Петрович, после того как выпил с удовольствием предложенную мной рюмаху коньяка. — С него-то, с этого Меченого или Горбатого, кому как нравиться, всё и началось. Объявили у нас в городе, за эту свадьбу и за подарок, якобы причитающийся молодожёнам — черный автомобиль ГАЗ-24. Желающих было много, но авторитетные деловые люди постановили — жениться должен Синий, подарок надо будет потом продать, а деньги вырученные с продажи заслать на грев одной северной зоне. Остальным желающим брачеваться и играть свадьбы по старому. Как положено, с водкой и мордобоем. Нам новые безалкогольные обычаи в Одессе не нужны. В начале двадцатого века уже был сухой закон и чем, это таки кончилось? Войной, революциями и развалом российской империи. К слову сказать, почти тем же, что случилось чуть позже и у нас в лихих девяностых. Практически все молодожены подтвердили своё согласие с таким решением, против выступила только семья одного жениха — племянника председателя райисполкома, резонные доводы, что всё решено авторитетными людьми, на них не подействовали. Видно, сильно молодой семье была нужна машинка, наверное, сильнее, чем усиленное питание бродяг на золотых приисках Колымы.

Первую безалкогольную свадьбу по плану городских властей планировалось отмечать торжественно с чаепитием и концертом, во дворце культуры, куда уже свозились продукты с треста столовых и ресторанов. Главным украшением стола был найденный в местном краеведческом музее, двадцати ведёрный самовар с чаем. Другой десяти ведёрный самовар с коньяком было решено на главный стол, не ставить. Хозяева решили наливать с него коньяк, особо избранным, в буфете.

Председатель райисполкома согласился быть посаженным отцом, не посторонний ведь человек женится, а родной племянник. Наивный человек, думал что он, до скончания века будет солью земли, а может машинка приглянулась и ему. Кто их поймёт. К нему подошли, как к человеку, дали выиграть в подпольном казино в рулетку денег и попросили пойти общественности навстречу. Не согласился. А зря. Фортуна тут же повернулась к нему своим роскошным задом и к утру, он умудрился, таки проиграл не только всё что до этого выиграл, но и свой дом с машиной и женой. Удивительно, до чего невезучий человек. После своего проигрыша он стал намного демократичнее. Оказалось, что произошла путаница с датами и его племянник жениться только на следующей неделе. И свадьба должна быть простой, как у всех нормальных людей. После этого разговора, председатель умудрился за час полностью отыграться. Вот только на свою проигранную жену играть не хотел, ссылаясь на долг чести, но уговорили, отыграл, таки и её. Удивительно, до чего везучим человеком оказался.

Дальнейшие события покатились по накатанной колее. На другой день, ближе до обеда, стоя на крыльце дворца культуры, всю ночь бухавший жених, Саня Синий принимал поздравления. Приглашенные гости, чинно, мирно, благородно поздравляли новобрачных и проходили в банкетный зал, который разместился в большом фойе, на первом этаже. Телевизионщики городского телеканала подогнали свой автобус и раскрутив телекабеля, настроив аппаратуру, снимали. запечатлевая на века это знаменательное событие. Мероприятие было, даже по Одесским меркам, таки сногсшибающим. К десяти ведёрному самовару, залитому по самую корону лучшим шустовским коньяком, выстроилась длинная очередь, измученного перестройкой и талонами на спиртное, народа. Конец очереди терялся где-то в туманной дымке Молдованки.

Коньяка не жалели, наливали всем. Музыканты подзаправившись коньячком неожиданно, без команды куда-то потерявшегося дирижёра, ушкварили попури из вальса Мэндельсона и песни Семь сорок. Народ возликовал, подхватив мотив знакомый с детства песни. Кто пел, кто пил, но всем было весело и всё очень нравилось. В десятый раз украли невесту и с тамады стали требовать денег на её выкуп. Все его отговорки, за то, что невесту выкупает боярин, не возымели на людей никакого действия. Его подняли вверх ногами и вытрясли с него весь полученный им за эту свадьбу гонорар. Больше всех старались невеста с похитившей её дружкой. Тут же был отправлен гонец за домашним коньяком, благо всё было рядом.

Директор дворца культуры, два часа тщетно пытался попасть к себе в кабинет. Оттуда слышалась музыка и игривый женский смех. Вызваный на помощь милицейский наряд застрял на уровне второго этажа, не преодолев риф в виде бюста пятого размера буфетчицы мадам Раи и волнолома в виде барной стойку буфета. Бороться с разбушевавшейся стихией в лице означенной мадам им так понравилось, что они и думать забыли, зачем их вызывали.

Наконец-то дверь кабинета открылась и поправляя прическу из кабинета выпорхнула смазливая блондинистая штучка, лет двадцати, а за ней вальяжно выкатился председатель исполкома. Погрозив директору пальцем, он попрыгал шаловливым козликом за своей подружкой.

Люди радостно отмечали Одесскую безалкогольную свадьбу. Кто имел право их попрекнуть? Не каждый же день бывает, такая шара.

К вечеру подъехало подкрепление — две пивные бочки. «За счет заведения, — гордо сказал порядочно подвыпивший, но ещё крепко стоящий на своих ногах директор промторга. — Гуляй босота, от рубля и выше». Наш народ упрашивать, таки не надо. Пили долго и со смаком. Свадьба гуляла до утра. Всё было музыкально, весело и вкусно. Как обычно.

Если бы не название — безалкогольная свадьба, то этот обычай, когда власть имущие дарят молодожёнам машину, мог в Одессе и прижиться.

Пришедшая утром на работу уборщица тётя Глаша была приятно удивлена количеством пустой стеклотары, выбитых золотых зубов и другой потерянной мелочёвки. Коньяк и пиво, правда, допили всё под чистую.

— А у нас, что-то ещё осталось? — спросил Петрович, явно адресуя свой вопрос мне.
— Ты, Петрович, — сказал я, наливая ему очередню рюмаху, — не отвлекайся от рассказа. Что было дальше? Машинку подарили или как?
— Машинку? — переспросил уже совёлый Петрович. — Подарили, попробовали бы не подарить. Много та машинка спасла жизней на Колыме. Всё, босяки, на сегодня всё, устал. Остальное будет завтра. Пока, босота. Пошёл я домой спать.