Когда я стану очень старый
и не пригодный для битья,
моя рассохнется гитара,
с ней заодно рассохнусь я.
Но уступив самообману,
забыв про вес прошедших лет,
писать стихи не перестану -
поэт и в старости поэт.
Нисколько не боюсь конфуза,
я часто наступал в вино.
звучит маразм или муза,
мне как-то будет все равно.
Слегка ворча, но без протеста,
впустую нечего брюзжать,
мы на скамейке у подьезда
с гитарой будем дребезжать.
Засунув лихо ноги в тапки,
вскочу в любое время дня,
когда скучающие бабки
попросят выступить меня.
Скамья у дома как подмостки
(в квартире нечего лежать).
сорокалетние подростки
с улыбкой будут руку жать.
Мне участковый лишь помашет,
кому-то бросив пару слов,
мол, эта знаменитость наша
того и этого дворов.
Еще звучу, еще в порядке
я свеж и весел, жизни рад,
я даже делал физзарядку
похмелий пять тому назад.
Я одержим чужой виною
и часто собираюсь в путь,
еще не стар, но стариною
уже могу для вас тряхнуть.
А для печали нет причины,
и на порок хватает сил,
еще в соку я как мужчина,
пусть сок немного забродил.
Пусть устаю порой, бывает,
боясь остаться не у дел,
а каждый год мне прибавляет
немного новых антител.
Еще вышагиваю гордо,
Себе стихом лаская слух.
Мне стало много три аккорда,
Теперь достаточно и двух.
В себе лелею перемены,
Хочу хранить себя от бед.
Казалось, море по колено,
Но, оказалось, моря нет.
Когда я стану очень старый
и не пригодный для битья,
моя рассохнется гитара,
с ней заодно рассохнусь я.
Но уступив самообману,
забыв про вес прошедших лет,
писать стихи не перестану -
поэт и в старости поэт.
https://www.youtube.com/watch?v=cuATUtJi5zA