В космосе живут протуберанцы,
разные галактики, квазары...
Просится для рифмы (но не буду)
а туда не надо мне и даром.
   Есть ещё там всякие такие,
   говорят, почти не человеки,
   (для примера посмотри на Киев)
   и телеграфируем в высь: - Welcome.
Ибо даже в куче всякой каки
умный люд находит удобренье.
Говорят: - В плохом ищите знаки,
чтобы не попасть к ядрёной фене...
   И припали дядьки к телескопам,
   ждут ответный импульс, типа – вот мы,
   но молчат загадочные скопом,
   звёздами рисуя кукиш потный.
Ну, тогда ловите там ракету,
с разной архиважною начинкой.
В тридцать три десятом годе, летом,
встретьте наших челов, чин по чину.
   В тридцать три каком? Ядрёный корень!
   Я же... даже... может... ничего се!
   С Е эМ Це (в квадрате) не поспоришь...
   Тут тарелка пролетала в восемь.
Шибко так, не нашего разлива,
посветила сверху мне вальяжно.
Что мигаешь, предлагаешь пива
выпить с водкой, полежать на пляже?
   Нет? Тогда лети вперёд и прямо,
   коль контакт считаешь неразумным.
   О, какая, манишь чисто пряник!
   Нет тебя, вещают, без презумпций.
Эй, вы там – в тарелке, вы, как мышка –
хвостиком по нашему яичку...
Я на вас наехал, типа, слишком?
Ну, так подлетай, базарить лично.
   Эх, не человеки и засланцы,
   говорят, не Бог, вы дали разум.
   Просится для рифмы (не дождётесь).
   Замутили водолея фазу.
Говорят: - А нами управляют
до сих пор, зверюги аннунаки.
Рассказала тёща Николая,
что жила с таким, слинял однако.
   Космос притворяется открытым,
   но там всё раздали до парсека...
   Из глубин ответом вдруг накрыло:
   - Будем! Ждите! Чуи с Громосекой...