Посреди деревьев трёх и скал,
под реки осенний нежный шёпот,
Вася, раком, не грибы искал –
приключенья он искал на жопу.
Лес был этот больше парка чуть,
и знакомым был лесной массив, но,
заплутав в лесу, обратный путь,
скажем так, искал грибник пассивно.
Шёпотом кричал в лесу «ау».
Насмешив и дятла, и кукушку,
нашептал преклонных лет вдову
и одну замужнюю старушку.
Только завопивши «эге-гей»,
в поисках любви достиг успеха:
отозвался Иннокентий – гей,
раньше даже, нежели чем эхо.
Слёз при встрече было пруд пруди.
Слёзы счастья сдерживать не в силе,
на брутальной Кешиной груди
плакал перепуганный Василий.
Плыло над рекой в ночи «О, да-аа!»
и краснела листьями округа,
без стыда и совести когда
жарил с удовольствием друг – друга.
А когда под ёлкой на реке
их любовь достигла апогея,
из лесу пошли, рука в руке,
жарить подосиновик два гея.