У нас в деревне дед Михалыч живёт, так вечно что-нибудь да отчудит. Раз как-то приехал к нему сын Григорий, ну, навестить родителя и привёз ему в подарок литровую бутылку джина. Смеялся ещё и приговаривал, мол, вот батя, жизнь прижмёт, откупоришь пузырь, а там джин живёт и что не потребуешь от него, ну, всё как есть предоставит и то немедленно. Гриша шутил, но у Михалыча с юмором отношения были не простые, а правильнее сказать их не было вообще. Поставил он бутыль на видное место, чтобы показывать всем какой у него сын крутой и как отца своего почитает, что ничего не жалеет, даже заморского алкоголического напитка по имени Джин. Кто такой джин Михалыч знал не понаслышке, а из фильма волшебная лампа Алладина. Тут следует заметить что все четыре фильма, увиденных Михалычем в разное время своей жизни в кинотеатре райцентра, он принимал за чистую монету, то есть как жизненный факт. Но об этом позже.
Понятное дело с сыном они джин не пили, потому самогона хоть залейся. Через три дня Гриша с горем пополам уехал, но по тому как Михалыч продолжил бухать в одного, невооруженным глазом было видно, что в ближайшем обозримом будущем выход из запоя в его планы не входил. День этак на седьмой его мутный взгляд нащупал заморский презент родной кровинушки и он его вскрыл...
Первый стакан не прижился. Второй, Михалыч пропихнул в глотку с помошью окрошки, третий капитулировал почти без боя, четвёртый пролетел как в дом родной. От пятого он плеснул в миску коту Кагору, который практически с детства сделался алкашом, а с годами допился до приступов кошачей белочки. Во время навождений кот подпрыгивал на месте, неистово орал и прятался от мышей на печи. По утрам его колошматило не слабее Михалыча. И он ни на шаг не отставая от хозяина бежал за опохмелкой к матёрой самогонщице Степаниде, матюкая запойную свою жизнь, а заодно и Михалыча на своём кошачьем языке.
- Вылазь, сука! – по праву хозяина бутылки, требовал Михалыч появления пред свои опухшие очи джина и даже тёр пустой пузырь засаленным рукавом фуфайки.
Пусть и с осторожностью, но можно предположить что джина звали не Сукой, а как-то иначе. Не то обида его обуяла, не то разленился окончательно, но появляться пред очи властелина бутылки он не спешил. Михалыч, в свою очередь, тоже отступать не намеревался и предъявлял характер.
- Ща вот пузырь об подоконник расх..рю и останешься ты без хаты, гнида деревянная! Вот так вот. Был джином, стал бомжарой, понял! Давай вылазь, хорош куражиться! Мне сынок мой рОдный прямо сказал, хучь что захочу, всё добудешь для меня. Потому иди сюда раб пузыря! И немедля, сука, отправляйся на задание! И чтоб через минуту накрыл мне поляну с ведром водяры и огнетушителем кагора для Кагора! Понял! Редиску, падла, не забудь и икру чёрную. Всё! Выпол-нять!!!
Михалыч и Кагор по очереди чихнули и, уставились на горлышка бутылки из под джина. Здесь следует отметить что руские народные галлюцинации или иначе белочкины проказы всегда навещали Михалыча и кота Кагора одновременно, поэтому в следующую после чихов секунду оба они уставились на печку. Сверху печи на них смотрел джин.
- О как! Нарисовался сволочуга! Ага! Ну, давай приветствуй начальство-то новое! Правильно я говорю, Кагор?
Кот завороженно смотрел в сторону печи и издавал враждебное урчание, прижав уши назад.
Ну, так я жду! Чего вылупился, фофан, я тебе не тёп мадаль!
Оссссссссссалам алейкум, эфенди!!! – прогремел басом джин.-
Михалыч громко шмыгнул носом, а Кагор со всех лап сиганул под кровать.
- От же ж, ***, турок не русский, а! Хуля ты орёшь, будто у тебя сто грамм отобрали! Тут тебе не Кара-Кум, кактус тебе в штаны. Ты чего это сразу команды не выполняешь? Я тебе хто, властилин или жопа?!
- Слушаюсь и повинуюсь, о Непревзойдённый!
- Что за обращение, долбоклюв ты полупрозрачный. Называй меня просто и без затей, Ваше Высокоблагородие царь!
- Повинуюсь, Ваше высокоблагородие царь.
- От оно так – то уважительней будет. Молодец!
- Приказывай, о Ваше высокоблагородие царь.
- Короче, ты видишь у Величества трубы горят, - Михалыч посмотрел в сторону кровати, - Да и у графа, у Кагора такая же фигня. Так что, давай накрывай срочно поляну, бухла море и закусь. Про редиску и чёрную икру не забудь. Баста. Валяй, накрывай.
- О, луноликое Ваше высокоблагородие царь, выполнить это не в моей власти.
- Так, я не понял, чего ты сейчас тут вякнул. Это как понимать, неславянская твоя душа. На хрена тогда нужны джины, если они не могут водки подогнать своему властелину, а? Ну-ка отвечай, контра басурманская. Ты что басмач, смерти моей хочешь?!!! Вот! Век живи – век учись, дураком помрёшь! Ублажил сынок, нечего сказать! Так я и думал, нае, эх, обма, тьфу, кинул немощного, старого отца, контрацептив безответственный.
По небритой серой щеке Михалыча пробежала скупая слеза, - И что же ты можешь, нехристь джиновская?
- Я могу, Ваше высокоблагородие царь, прыгать по деревьям, собирать грибы, бегать в колесе и потрошить шишки.
- Это всё? – отрешённо. Тихим голосом просипел Михалыч.
- Обучаю грабительскому ремеслу.
- Так, ежели ты, христопродавец, моментально не организуешь похметологический набор жентельмена, я тебя гада коромыслом забью, понял!!
- Слушаюсь и повинуюсь, солнцеподобный Ваше высокоблагородие царь. Слушайте и делайте всё в точности как я скажу.
(продолжение)