Жена Ватрухина в выходной затеяла стирку. Она закладывала белье в белье в мерно рокочущую машинку, отжимала его, заглядывая время от времени в комнату. Там, в манеже, развился девятимесячный карапуз Андрюшка.
Он радостно улыбался при виде матери беззубым ртом, пускал пузыри и что-то лопотал. А иногда вполне осмысленно сообщал, тревожно округлив блестящие глазенки:
- Уй, кака!
- Холесенький мой! – умилялась молодая мамаша. - Сейчас заменим штанишки…
И командовала:
- Федя, переодень ребенка!
Ватрухин нехотя открывался от телевизора и шел менять сынишке ползунки.
Ольга крутилась, как белка в колесе. И все же к обеду не управилась.
- Оля-я! Есть хочется… - проныл вскоре Ватрухин.
- Видишь – не успеваю, - сердито ответила Ольга. - Поджарь пока картошки.
Федор покорно поплелся на кухню. Он очистил уже третью картофелину, когда шорох мелких шажков заставил его оторваться от этого малоприятного занятия. Перед ним стоял сынишка.
- Папа! – звонко сказал он. – Дай попить!
Ватрухин икнул и выронил наполовину очищенную картофелину. Он с суеверным ужасом смотрел на крохотного человека, не в силах вымолвить и слова.
-Да сколько ждать тебя! – нетерпеливо топнул ножкой сын. – Сам-то я не достану.
Ватрухин наощупь, не отрывая глаз от мальчугана, открыл кран и набрал стакан воды.
Карапуз с причмокиваньем напился.
- Спасибо! – сказал он отцу. – Ну, я пошел к себе.
И Андрюша потопал из кухни, твердо переставляя ножки в оранжевых ползунках. Ватрухин следовал за ним, как лунатик.
Мальчонка уцепился за край манежа и с кряхтеньем стал подтягиваться, пытаясь забраться вовнутрь.
- Помоги же! – сердито сказал он, обернув к отцу покрасневшее от усилий личико.
Ватрухин бережно подсадил сына и бросился к жене.
- Ольга, там … там… Андрюшка наш…
- Что там? Что с Андрюшкой? – побледнела Ольга, хватаясь за сердце. Она влетела в комнату, не чуя под собой ног. Андрюшка сидел в манеже и сосредоточенно ощупывал плюшевого медвежонка – того, что мычит, если его переворачивать.
- Мама, он же неживой? – спросил Андрюша. – Тогда почему кряхтит?
Ольга захватала ртом воздух и стала медленно оседать. Муж посадил ее на диван.
- Да ну что вы, в самом деле, - обиделся Андрюшка. Он снова с кряхтеньем выбрался из манежа и подошел к родителям. – Ну, заговорил. Ну, пошел. Что тут такого? Надоело мне сиднем сидеть и молчать.
Малец успокаивающее погладил по ноге сперва мать, потом отца.
- Господи! – плачущим голосом сказала Ольга. – С ума можно сойти.
- Феномен. Этот, как его, вундеркинд, - веско добавил Ватрухин.
Случившееся с их первенцем вначале ошеломило родителей, а потом окунуло в сладостную волну мечтаний. Любовно глядя на обследующего квартиру сынишку, Ольга спросила мужа:
- Ну, что будем делать?
- Покажем Андрюшку врачам – случай все-таки необычный, - убежденно сказал Федор. – Ну а там, если все нормально – в школу устроим… С уклоном.
- Какой же у него уклон-то? – засомневалась Ольга. – Мы же ничего пока не знаем о его способностях.
- Узнаем, - отмахнулся Ватрухин. – Вот прямо сейчас. Может быть, он математик. Андрюша-а!
- Чего тебе, папа? – отозвался, вылезая из-под стола, сынишка.
- Скажи-ка, сына, сколько будет дважды два?
Сын снисходительно посмотрел на отца:
- Надо полагать – четыре.
- Вот! – обрадовался Ватрухин. – Это же готовый математик.
Ольга математики не любила еще со школы.
- А может быть, он музыкантом будет, - воспротивилась она. – Или певцом. Может быть, слух у него замечательный. Тогда – только в «музыкалку»!
Тут они заспорили. Перепирались долго, не замечая, что Андрюша внимательно следит за ними. Сообразительный мальчонка тут же уяснил для себя главное: родители явно собрались лишить его детства. Он нахмурил бровки и, чуток подумав, решительно объявил:
- Ничего у вас, дорогие мои, не выйдет.
- Это почему же? – в один голос спросили удивленные родители.
- А потому, - буркнул Андрюшка. – Я еще, между прочим, маленький. Совсем маленький.
Мальчуган сел на пол. Под ним тут же образовалась лужица.
- Уй, кака! – сообщил Андрюшка, тревожно округлив глазенки.
И с этой же минуты стал развиваться, как и все обычные дети.