Ехали цыгане
Рысью в шарабане.
А за ними швед
Гнал велосипед,
А за ним грузины –
Все на именины:
Нынче бабушка Федора
Именинница!
Именины бабы
Третьего числа.
Ей хохлатка Ряба
Кое-что снесла -
Не простое,
Золотое,
Перламутровое!
Да на горе, ах, на горе
Ни к чему яйцо Федоре:
Не любила их она,
Била, била их она!
«Мы яичко золотое – кулаком, кулаком!
Мы яичко золотое – каблуком, каблуком!
Мы яичко золотое – кирпичом, кирпичом!»
Всё яичку золотому нипочем, нипочем!
Две французские мамзели
Удивились и запели:
«Неужели в самом деле
Все скорлупки уцелели?!»
Вдруг из-под кадушки
Серенький малыш -
Страшный и хвостатый
Мыш, Мыш, Мыш!
Ай да мышка,
Вот так мышка –
Замечательная!
Баба задрожала,
В обморок упала,
Гости от испуга,
Растолкав друг друга, -
Все цыганы – под диваны,
А цыганочки – под ванночки,
И мамзелей не видать!
А грузины под кровать,
Грозно пятятся назад,
Лишь усами шевелят!
Только дед - как закричит на Мыша,
Как ногами застучит на Мыша!
«Уходи-ка ты в сарай, - говорит, -
Мне Федору не пужай!» - говорит!
Как пустился Мыш по комнате бежать!
От комода к умывальнику опять!
На яичко – дзынь! – натыкается,
И яичко – дзынь! – разбивается!
Тут цыганы и грузины
Вылезают из корзины,
И кричит из бочки швед:
«Ёксель-моксель! Слава дед!»
А несчастные мамзели
На скорлупки поглазели –
Да как начали рыдать,
Приговаривать:
«Ох, куда ты, золоченое, сгинуло?
На кого Федору старую кинуло?!»
Плачет баба, плачет дед,
А за ним грузин и швед,
И слезой цыганочки
Наполняют ванночки!
Тут к ним Ряба выходила,
Деду с бабой говорила:
«Стыдно, старые, реветь!
Вы же люди, не медведь!
Я снесу яйцо другое
И совсем не золотое,
Удивительно простое –
Диетическое!»