Я вчера в лицо ударил Фета,
Фет шельмует в карты и в лото.
Жаль, что не решился табуретом,
Стукнул книжкой Агнии Барто.

Был недавно бит поэт Ошанин,
Взял у Блока пачку папирос,
Взял без спросу,а прозаик Мамин,
Сибиряк, хозяину донёс.

Блок и Пушкин тут в большом почёте,
Знают их и город и село,
Коль законы рифмы не блюдёте,
Запросто поставят на перо.

У поэтов жёсткие порядки,
Путь поэта – труд, а не лафа.
Утро начинаем мы с зарядки,
Слопал пайку и рифмуй слова.

В две лопаты с Маршаком проворно,
Грузим мы словесную руду,
И на нас влияет благотворно,
Тот процесс благодаря труду.

План по рифме нам спускают свыше,
Маяковский как-то говорил:
«У меня ж той рифмы выше крыши,
Завалю я рифмами мудил».

Он большой и рифмой не обижен,
А красив, как облако в штанах,
У него любовница в Париже,
Мне при нём лишь бегать в пацанах.

Говорят, сбил рифмой Мандельштама,
Танич, Пастернак и Смеляков,
Мне клялись, что это без обмана,
Зуб давали, что без дураков.

Шестерить у Дельвига и Глинки,
Западло и как-то не с руки…
Вот сижу и чищу им ботинки,
Некогда совсем писать стихи.

Множество тут разных стихотворцев
Очень разных. Всех не сосчитать.
Как сказал наш главный врач Запорцев:
«Блок литературный, вашу мать.»

Вот Некрасов, встав на табуретку,
Бодро декламирует стихи,
Рядом Кюхельбекер за конфетку,
Представляет нам «полёт блохи»...

Все, пора, иду стирать портянки.
Ведь вчера грозил большим ножом,
Очень злой с фамилией Бианки,
Из палаты выше этажом.


Детский писатель Шнобель (с)