Совсем недалеко уже до драмы.
Стал к зеркалам я подходить с опаской.
Виной тому не возраст – килограммы,
Нагулянные пивом и колбаской.
Попить-поесть всегда любил охотно.
К еде стремился, как к любимой даме.
Пельмешки то повзводно, то поротно
Укладывал в желудок я рядами.
А на прилавке – буженина глыбой,
Молочный поросёнок с томным взглядом…
По четвергам не брезговал и рыбой,
Особенно треской под маринадом.
А палтус?! Просто пальчики оближешь!
А сёмга?! В рот положишь – так и тает!
В каком-нибудь занюханном Париже
Француз об этой пище лишь мечтает.
А русскому – почаще и побольше!
Его язык – могучий и великий!
Что можно съесть, к примеру скажем, в Польше,
На Кубе или в том же Мозамбике?!
Тростник, пусть хоть и сахарный? Бананы?
Мартышкин корм! Да, ну его к индусам!
Не для того в России рестораны
Построены с размахом и со вкусом!
Полвека я питался без оглядки,
Глотал продукты с радостью ребёнка,
Шли на десерт зефир и шоколадки,
Печенье и варёная сгущёнка.
Не откажусь от кофе или чаю
Вприкуску с мармеладом, что в полоску.
Когда сижу, свободно размещаю
На животе я с шахматами доску.
Шнурки лет десять преданы забвенью:
Как ни стараюсь, не могу нагнуться.
А всё из-за клубничного варенья!
Какие уж теперь коньки да бутсы?!
Сейчас, всплеснув сочувственно руками,
Вы спросите резонно: «А диеты,
Любимые веками едоками?!»
Раз двадцать где-то пробовал и это.
Промаешься неделю в голодухе
На яблоках и жиденьком кефире –
Перед глазами залетают мухи,
Пойдут галлюцинации в эфире.
Где сила воли? Где Корчагин-Конкин?!
В мозгу – гастрономические кущи!
Махнёшь рукой, и баночку тушёнки
С батоном навернёшь на сон грядущий.
Вот это, господа, другое дело!
Налопался, и в ус себе не дую!
Мне пищу поглощать не надоело.
Я ел и ем! И вам рекомендую.