Златая цепь у лукоморья
На дубе том, и не секрет –
Её оставил дядя Боря,
Он у братков авторитет.
Русалка там сидит на ветках,
Атас налажен и не зря.
К ней заявляются не редко
Все тридцать три богатыря.
А вот Кощей носищем водит,
Глаза как острые ножи;
В одних трусах , одет по моде,
Общак зараза сторожит.
Стоит покой и тишь у моря,
Дресвы не шебуршит лузга.
Вернётся завтра дядя Боря
И все получат по мозгам.
* * *
Там, где воруют все
Едва ли вор найдется,
Конечно, ведь ворам
Воров искать придётся.
Ну, как рукой
Укажешь ты на вора?
В ответ он на тебя
Укажет скоро.
* * *
Вы уж мне поверьте, братцы,
Перестал и я бояться
Грома, молнии, лавины,
Драгоценной половины,
Газосброса, водослива,
Мастера и коллектива,
Санкций сверху,
Сбоку, снизу,
Продавщицу тётю Лизу,
Перемен и постоянства
И прямого хулиганства.
Всё нормальным нахожу,
Вот лежу и не дрожу.
Где лежу? В гробу. Не маюсь.
Тишиною наслаждаюсь.
* * *
Слова твои – гвозди, язык – молоток;
На каждый роток рад набросить платок.
Ты любишь ударить, а не скрипеть
И возражений не можешь терпеть.
И вот мой последний тебе комплимент –
Ты так на ударный похож инструмент.
УЧИТЬ И УЧИТЬСЯ
Поучать, брат, будь здоров,
Наберётся мастеров:
Как черкнуть стихотворение,
Как без хлеба есть варенье,
Где стащить, а где купить,
Как яичко облупить,
Выйдя из простых овчин,
Как в большой забраться чин,
Как к спиртному снизить страсть,
Как под лошадь не попасть,
Как поймать большую щуку
На крючок — размером с руку,
Как ножовкою побриться...
Учат, чтобы не учиться.
* * *
В ошалелом был восторге,
Как весенний воробей,
Думал: окажись я в морге —
Горе будет для людей.
Юность очень гениальна
(Там и Пиндар и Платон)
И обидчива повально,
Если усомниться в том.
Очень многое не светит,
Как ни трепыхайся, брат;
Да никто и не заметит,
Хоть помри пять раз подряд.