В хирургической палате
Отгорел июль.
Кто отлил для нас с тобою
Десять жарких пуль?
Десять горестных грехов
И последний – мой.
Языком кривой молвы
Слижет нас с тобой.
Знает только дворник Фёдор –
Были мы чисты,
Как тетрадные, в линейку,
Белые листы.
Целомудрием сияли
Наши вечера.
Мы же встретились с тобою
Только лишь вчера.
Сели рядом на скамейке
Бальмонта читать.
Декламаторским искусством
Слух свой ублажать.
Дворник Фёдор где-то рядом
Мёл своей метлой.
В такт волнующему ритму
Дёргал головой.
Здесь же, за кустом, в засаде,
Пять иль шесть старух,
Линзы тряпкой натирали,
Напрягая слух.

Не успела диск свой вставить
Полная луна,
Как за мной явился муж мой.
А за ним – жена.
Этот безупречный вечер
Дракой был зачат.
Полегла в ней тьма народу
И старух отряд.
Лучше б было нам с тобою
Без излишних фраз,
Улететь в края чужие,
В славный Гондурас.
Там бы стали мы культурно
Время проводить.
Гондурасцев научили б
Бальмонта любить.
А теперь, лежишь ты в гипсе –
Ноги в потолок.
Я в бинтах, в зелёнке с йодом,
Морда - колобок
Где-то рядом, дворник Фёдор,
На свою беду,
Вторит Бальмонтовы строки
В огненном бреду.
В хирургической палате,
Где сгорел июль
Вынули из нас с тобою
Десять жарких пуль.