Многих жизнью нещадно трепало,
А теперь и вообще припекло:
Наш сосед, академик Какпавлов –
Сатанист, изувер и мурло!
Он хоть старый, но крепче Циклопа –
Приспособился, как немчура,
Заряжаться под звуки хип-хопа
В выходной, в пол-шестого утра.
Дом безмолвен в сей час, как руина,
И внезапно в разгар полутьмы
Вопль присевшего в клей бабуина
Содрогает сердца и умы!
Вслед за сном человечность похерив,
Он как лом прошивает виски,
Порождая в глубинах трахеи
Вой бессильной собачьей тоски.
У раскушавших пёсью натуру
Упованья о мести мелки:
Потрепать возмутителю шкуру,
Или лапу поднять на портки.
А реально – оскалясь до пены,
Словно блохи достали в шерсти –
Лбом и когтем бросаться на стены,
И пытаться насквозь проскрести.
Ах, нога у врага – объеденье!
Разве может быть вкусом дерьмов,
Кто собачью модель поведенья
Учинил лейтмотивом умов?
Так и сяк ковыряешь загадку –
И находишь исходный вопрос:
Совместима ли пляска вприсядку
С негритянским бубненьем под нос?
А вот фиг! Я себя огорошу
Осознаньем того, что готов
Негритоса порвать, как галошу,
Ибо грелки – мажорных цветов!
А соседушку я схомутаю,
Но один не сожру целиком…
Эй, коллеги! Сбиваемся в стаю,
И – считайте меня вожаком!