- Здесь выслушивают талантливых людей?

    В дверях стоял сутулый мужик с лопатой в руке. Кусок земли, оставшийся на копательном инструменте, медленно сполз с его квадратного полотна на пол.
    - Да, тут принимают рукописи…и выслушивают авторов произведений!

    - А если по памяти, своими словами, чтобы без бумагомарательства?

    Я окинул взглядом его фуфайку, кирзовые сапоги и с тоской посмотрел в окно: там накрапывал дождь. Людей вообще не было: ни на улице, ни в моем кабинете, в котором производился отбор пишущих «талантов»! Причем уже много дней подряд!

    - Ладно, делать все равно нечего…Послушаю «народ».

    - Присаживайтесь вот сюда! – и я указал на стул, стоящий рядом с моим столом.

       Мужик первым делом стал искать место, куда прислонить лопату.

       Заметив его рыскающий взгляд, я ему подсказал:

      - Вы ее в коридоре оставьте!

      - А там не сопрут? – задал мне вопрос «талант».

      - Нет! Даю гарантию!

      - Тогда лады! – и он поставил ее в коридоре. При этом оставив дверь в мою комнату приоткрытой.

      - Не поверил мне, - усмехнулся я про себя.

      - Дымить можно, или как?

      - Курите на здоровье.

       Он похлопал себя по ватным штанам и вытащил из кармана помятую пачку от «Примы».

       - Не, я такие не смалю, - хихикнул он, - это для «стрелков». Потом из другого кармана достал «Столичные» и с наслаждением закурил.

       - Вот, выдалась свободная минутка, решил к вам в газету зайти…Хочу поделится своими историями…Которые мне в ум приходят…Когда я землю копаю…

      - Давайте, начинайте делиться…

      - Про что хотите послушать?

      - Я не знаю, решать вам!

      Немного подумав, он наконец, произнес:

       - Я что-то из раннего…Ладно, расскажу сказку для детей! Называется: «Как ни крути, а все дорожки ведут туда!»

       - Интригующее название! Я весь во внимании…

      Он прокашлялся и начал: «Жила-была одна девочка. Летом она пошла собирать цветочки на…кладбище.»

    Я медленно поднял глаза на сидевшего передо мной человека.

    -В это время издалека до нее донеслась неземная музыка с грустинкой…

    - С чем? - переспросил я.

    - «С грустинкой»! Знаете, некоторые говорят про что-то: «С изюминкой», а я: «С грустинкой!».

    - Теперь понятно!

    - Духовой оркестр выдувал медленную волш****ю песню. Зимульский со всей силы ударил в барабан, а Петрович громыхнул тарелками!

    - Может оркестр «выдувал» мелодию? – поправил я его.

    - Да какая разница?

    - Да, действительно…Я уже понял, что это не так важно…Причем, ни для кого!

    - Девочка от неожиданности вздрогнула и выронила из своих худеньких ручонок собранный букетик…из пластмассовых цветочков…Алоэ…Васильки всякие…Лютики с поникшими головами…И ромашки, тоже с головами, только желтыми…

    - Стоп! Стоп! – интересно, но несколько мрачновато…Как для детей…

    - У меня есть еще рассказ…Как говориться, теплый очень…Придуманный мной, можно сказать, с душой!

    - Давайте!

    - Тоже из раннего…Называется: «Последнее пристанище»

    - Хм…

    - Дерево росло, росло, пока не выросло до нужных размеров. Затем его мужики спилили, обрезали ветки и ствол отправили на лесопилку…Там много было уже стволов и обрезной доски…Я залез на один из штабелей и посмотрел вокруг…Красотища то какая! Запах стружки в нос приятно пах. Мое сердце наполнилось радостью: это сколько же гробов можно понаделывать из этой всей древесины!

      Я взглянул на его лицо: глаза горели, небритые щеки подергивались от возбуждения.

    - Пожалуй, достаточно «теплого» рассказа…

    - У меня еще про бабушку есть!

    - Давайте про бабушку, все равно время как-то убивать надо…

    - Одно из первых…Любимых…Называется: «Что мертвому припарки»…

    - Страшилка?

    - А то!

    И он загробным голосом, растягивая слова, начал говорить:

    - Я случайно дотронулся до ее ног. Они были у бабушки просто ледяные. Я сходил в сени и принес оттуда валенки. Аккуратно одел ей на ноги. Теперь не будет мерзнуть! Тут зашел мой старший брат и спросил у меня, зачем это я летом натянул на бабушкины ноги валенки? Ей пора белые тапочки…

    - О, боже…- тихо прошептал я.

    Заметив мое смятение, он пробормотал:

      - А я еще стихами балуюсь…Не хотите послушать? Буквально несколько строчек…

    - Разве, что несколько…

    - Стих! Называется: «Последняя жменя земли.»

    На погосте шумели березки,
    Я глубокую яму копал…

    - Не надо мне больше ваших стихов!

    - Частушки – похоронушки?

    - Ни в коем случае!

    - У меня есть детектив!

    Я посмотрел на часы.

    - Очень интересный! «Ритуальные прелюдии» называние его…

    И не дождавшись моего ответа, застрочил:

    - Он натянул шляпу на голову, поднял воротник, нацепил очки и вышел в ночь…Но кольцо вокруг него неуклонно сжималось. Он услышал за своей спиной топот от множества ног. Преследователи поняли, что он их засек и забубнили вразнобой: - Когда заплатишь за венки, сволочь!

    - Хватит! - не выдержал я. У вас что ни произведение, то смерть, похороны, гробы! Это просто невозможно слушать!

    - Зря вы так! – обиделся Кондрат. Я когда рассказываю свои истории ребятам из нашей бригады, они плачут вот такими слезами, - и он показал мне согнутую в локте руку.

    - Вы знаете, я им охотно верю!

    - У меня про любовь есть один!

    - Неужели?

    - Хотите, расскажу?

    - Ну, если про любовь, тогда давайте…

      - Называется: «Испепеленная любовь»…Правда, очень давно мною придуманное…

      У меня все сжалось внутри от нехорошего предчувствия.

    - Я сжал пальцами ее округлые бока...

    - Эротика? – улыбнулся я с облегчением.

    - Нет, любовь! Сначала начну, а то вы меня с мысли сбили. Значит: «Я сжал пальцами ее округлые бока. Потом засунул ее в сумку клетчатую, чтобы она всегда была под рукой. Лучше пусть будет в сумке, решил я. Прошлый раз урна была без сумки, и я ее уронил…Потом пришлось прах веником подметать…Пепел разлетелся по всей комнате, черт бы ее побрал…Эту любовь!

      В этот раз я Кондрата не перебивал, он сам замолчал на полуслове. Наверное, почувствовал мое настроение.

    - У меня такое ощущение, - медленно произнес обладатель лопаты, - что вам, на глаза, два больших медных пятака положили…

    - К чему вы это мне говорите? – насторожился я, а сам подумал: «Мало ли что может ему прийти в голову!»

    - Вы в упор не хотите видеть перед собой таланта!

    - Я этого не говорил!

    - И так видно, - напыжился Кондрат.

    - Ну ладно,- чтобы разрядить обстановку примирительно произнес я. А что-то из «свежего» можно послушать?

    - Конечно, - обрадовался «талант». Два дня назад закопали Федырыча…Нормальный был мужик…Знал я его…Не один раз пиво вместе пили…Его вдова пригласила нашу бригаду, меня и Мишку, в ресторан…Проводить, значит, в добрый путь усопшего…Все было нормально, пока не напился Мишка! Стал похабные песни горланить…Зеленый еще…Только приловчился землю утрамбовывать! Не знает, как себя надо вести на таких мероприятиях. Я решил загладить его ошибку – все-таки напарник! Подошел к ребятам – музыкантам, они в уголку трезво скучали…Налил им нужную дозу и попросил их, чтобы они сыграли хорошую медленную песню из репертуара ансамбля «Белый Орел»!

    - Не слышал о таком!

    - Серьезно? – недоверчиво поднял брови обладатель лопаты. – Так их в любом кабаке играют…

    - Я редко посещаю рестораны…

    - Видать, нечасто у вас, тут, люди мрут!

    - И, слава Богу!

    - Все равно с трудом вериться! Эту песню кругом крутят…И не только на похоронах!

    - Что за песня такая, что ее все знают? – разобрало меня любопытство.
    - Сейчас напою! Вы ее сразу узнаете.

    Кондрат стал напевать: На-на-на…На-на-на…Дым сигарет с ментолом…На-на-на…На-на-на…Хруст французской булки…На-на-на…На-на-на...Какие классные бывают вечера…В России…- Потом идет припев: - Ааааааааааа! – разнеслось эхо по комнате, - какие классные бывают вечера…Ааааааааааа! Ка…
    В это время дверь распахнулась и в мой кабинет влетела Лариса – зам.главного редактора газеты.

    - Ты зачем собачку мучаешь? – закричала она!

    - Какую собачку? – испугался я.

    - За стенкой мне было очень хорошо слышно вой бедного животного!

    - Да нет тут никакой собачки! Просто мне тут напевали одну известную песню, - и я выразительно посмотрел на копателя.

       Кондрат в это время с любопытством рассматривал Ларису. Заметив это, она спросила у него: Что это вы так пристально на меня смотрите?

      - Ваш рост – метр шестьдесят! Без каблуков! – выдал специалист земляных работ.

    - Совершенно верно! А Вы откуда знаете?

    - Это у меня профессиональное, - заметил сочинитель кладбищенских историй.

    - Пожалуй, пойду я. Дел много! Наклонившись ко мне, она прошептала: - Дима, если что, стучи в стенку! – и быстро упорхнула из комнаты.

    - Красивая женщина! – зашевелился Кондрат. – Не вдова случайно?

    - Еще не успела ею стать! Она не замужем, - ответил я.

    - Что же, подождем, - заметил человек в фуфайке.

    - Так чем там закончилась ваша история в ресторане? – напомнил я ему.

    - Значит, ребята стали играть песню. Я подошел к вдове и пригласил ее на медленный танец…Ну, а дальше чего рассказывать…Еле под утро угомонились…Потом ноги так болели…

    - С чего бы это?

    - Попробовали бы вы пять часов подряд танцевать! Посмотрел бы я потом на вас и ваши ноги…

    - М-да…Грустная история…

    - Что-то засиделся я тут, в вашей газетенке! Штанами чувствую, что там меня заждались…Надо идти. Когда сочиню еще, то забегу к вам? Лады?

    - Забегайте! Ни пуха вам, так сказать, ни пера!

    - И вам, как говориться, пусть земля будет пухом!

      «Талант» поднялся и направился к двери, громыхая коваными сапогами.

    - Все-таки неисправимый человек этот Кондрат! – подумал я, глядя на комок земли, вернее то, что от него осталось: темные грязные пятна тянулись следом за ушедшим человеком.

       Я вздохнул и опять стал смотреть в окно.

- Тута   выслухивають этих…Как их там, способных человеков к таланту?

- Здеся, - ответил я, и взглянул на нового посетителя…